Колыбельные детства
Часть первая. Колыбельные детства
Все взрослые сначала были детьми, только
мало кто из них об этом помнит...
Антуан де Сент Экзюпери
«Маленький принц»
История первой улыбки
«Я охотно начал бы эту повесть так, как начинают какую-нибудь сказку. Я написал бы так:
"Жил-был маленький принц, и жил он на планетке, немножечко большей его самого, и ему очень хотелось иметь друга..." Те, кто разбираются в жизни, сразу бы увидели, что все это настоящая правда»
Вы знаете эту историю – она из «Маленького принца» Экзюпери. Это история о мальчике с добрым, мягким сердцем. И жил он действительно на маленькой планетке. Такой, как наше детство. И все было бы хорошо, но на той планетке ему очень не хватало друга. И сердце его грустило. Его единственным утешением было смотреть, как заходит солнце. Хорошо, что на такой маленькой планетке смотреть на закат солнца можно было сколько захочешь – достаточно лишь немного передвинуть стул.
И хотя планетка была очень маленькой, на ней были целых три вулкана – два действующих и один потухший. Их нужно было прочищать каждое утро. А еще у маленького принца была роза. Он любил ее, но им немного трудно было объясняться.
И вот однажды утром маленький принц полетел с перелетными птицами – странствовать в поисках друга. Он посетил немало планет, встретил немало взрослых людей, и все они были очень разными. Кто-то был королем, кто-то честолюбцем, кто-то пьяницей, а кто-то коллекционировал знания. Одни подсчитывали звезды, другие же были так заняты работой, что просто не имели времени на дружбу. Одни хотели видеть в принце своего подчиненного и отдавать ему приказы, другим он был просто безразличен, а кто-то третий ждал от него лишь аплодисментов. Каждый из них тоже был одинок, только уже не искал друга.
А что же наш маленький принц? Он только опечаленно, с присущей детям наблюдательностью будет отмечать, что ни королю, ни честолюбцу, ни кому-либо другому не нужен друг, им нужно нечто иное - нечто, на самом деле не имеющее никакой ценности. «Странные люди эти взрослые, – проговорит он и отправится дальше. – Они не знают, чего ищут».
Странные люди эти взрослые...
Мы же когда-то тоже были такими, как маленький принц, – закат солнца тогда был и утешением, и чудом, и вещи мы видели ясно, и называли все своими именами, а самое главное - мы знали тогда, чего ищем...
С чего начинается наша жизнь? С первого вдоха? С первого крика? С первого луча света, падающего нам на лицо? С первого поцелуя матери? С первых обращенных к нам нежных слов?
А может быть, еще с тех девяти месяцев «плавания» в уюте и комфорте материнской утробы, когда ритм нашей жизни определялся, будто шумом прибоя, мелодией материнского сердца, звуками голосов родных людей, доносившихся откуда-то издалека, из неизвестного нам мира?
И вот однажды в том мире нам становится тесно, и материнские потуги начинают выталкивать нас наружу, в мир, в котором нас окутывает уже не вода, а воздух, не тьма, а свет и все богатство красок; в мир, где звуки, которые когда-то были приглушенными и далекими, вдруг становятся громкими и близкими, а материнское сердцебиение отдаляется и исчезает. В мир пока что совсем незнакомый и чужой...
Оказавшись в этом новом мире, маленький ребенок плачет. Он не находит в нем того комфорта, к которому привык за девять месяцев жизни.
Наверное, похожие переживания мы испытываем в зрелом возрасте, когда приходится уезжать куда-нибудь далеко от привычного дома. Приезжаешь на чужбину и понимаешь, что значит это слово: «чужбина» – неизвестный, чужой для тебя мир, – и тогда хочется кричать, и со страхом думаешь: «Зачем я сюда приехал? Было ли это действительно нужно? Что я буду здесь делать все отведенное время?» – и так хочется обратно домой...
Но если там, «на чужбине», тебя встречают радушные, добрые люди, которые ждали тебя, которые рады встрече с тобой, – тогда чужой мир вдруг становится более понятным, и ты улыбаешься ему, и ты идешь по нему с радостью.
Так и с новорожденным ребенком. Его плач утихает, когда он оказывается в объятиях матери и слышит светлый добрый голос, который шепчет ему прекраснейшие в мире слова: «Ты мое солнышко, моя птичка прекрасная, какой же ты у меня красивый...»
Если вам приходилось присутствовать при родах, вы знаете, насколько прекрасен миг появления ребенка на свет. И вы знаете, что после первого крика ребенок успокаивается и засыпает. И когда он спит, на его лице можно иногда уловить уже первую улыбку. Врачи говорят, что эта улыбка предназначена ангелам, так как появляется во сне, тогда, когда на ребенка никто не смотрит, – разве что ангелы, прилетевшие, чтобы пропеть ребенку его первую колыбельную.
Через несколько недель эту улыбку ребенок впервые подарит матери или отцу в ответ на их улыбки, и это мгновение подтвердит, что ребенок сделал для себя первое большое открытие: этот мир приветлив и ему можно улыбаться.
В этом переливе улыбок родителей и ребенка кроется важная тайна его развития. Первая и самая большая потребность, с которой приходит ребенок в этот мир – мир чужой и неизвестный, мир, в который он рождается беспомощным и незащищенным, – это потребность быть принятым с радостью и любовью своими родителями. Потребность ощутить, что они ждали твоего прихода, ты стал для них радостью, они внимательны к твоим нуждам, заботятся о том, чтобы ты получил все, что необходимо тебе для развития, чтобы чувствовал себя в этом мире уютно. Тогда ребенок может мирно спать и улыбаться ангелам небесным, а потом просыпаться на рассвете и улыбаться своим земным ангелам – родителям. Тогда он может не бояться этого мира, а любить его и, месяц за месяцем набираясь сил и умений, смело его исследовать.
Мой крестник Петр научился ползать, ходить, бегать в значительно более раннем возрасте, чем это обычно происходит. В три года он одержим жаждой познания мира – его интересует каждый предмет в доме, каждое дерево, каждый куст, каждая норка. С сияющими глазами он носится вокруг лавки, на которой мы сидим с его мамой. Но каждые несколько минут он возвращается к маме, влезает к ней на колени, чтобы всего лишь на несколько мгновений прижаться к ней - и бежать дальше. Однажды, сидя у нее на коленях, он попросил: «Мама, можно я тебя немножко полюблю?» А уже потом, когда еще немного подрос, как-то в церкви сказал ей. Просто так. Ни с того ни с сего. «Мама, я тебя тоже люблю...»
Не потому ли в нашей украинской культуре так часто воспевается и возвеличивается святость родительского призвания, что украинский народ издавна знает и чувствует, как многое в жизни человека зависит от его родителей, от того, как они примут его, пришедшего в этот мир, по какой дороге направят в жизнь?
Вот цитата из «Сватанья на Гончаривке». Дочка во время помолвки говорит матери: «Спасибо Вам, мама, за то, что будили меня рано, что добру учили...» Всего лишь за две вещи, но какие!..
Будить рано...
Вы знаете, как много зависит от того, как тебя утром будят? Есть даже такое выражение – когда человек не в настроении, всем недоволен, его спрашивают: «Ты что, сегодня не с той ноги встал?»
А как будит своего ребенка мама?
Однажды, когда я пришел проведать крестника, он спал. Вы понимаете, что иметь ребенка с таким бурным темпераментом – немалое испытание (возможно, потому иногда шутят: «Люблю детей, когда они спят»), поэтому я не удивился, когда однажды застал его маму Галю в парке с книгой, которая называлась «Что делать, если твой ребенок сводит тебя с ума?». Так вот неудивительно, что такой неугомонный и неудержимо активный сын утомляет и истощает родных после всех попыток хотя бы чуточку его унять. А здесь он спал. И Галя была совсем другой. Она загадочно поманила меня за собой и сказала: «Петр спит, пойдем, посмотришь, какой он красивый». Мы подошли украдкой к его кроватке. Он лежал, приоткрыв губы, с капельками пота на лбу... В такие минуты хочется быть художником. А Галя смотрела на него очарованно – и я ощущал, какая могущественная невидимая связь есть между ними...
Когда мать будит утром своего ребенка, она сначала любуется им. И понятно, почему при помолвке дочка благодарит ее за это, почему потом годами она вспоминает эти рассветы, дарит их уже своим детям, поет о них песни.
Сколько лет, моя мама,
Вы меня будили рано,
Луч солнца встречали соловьи.
Пастухи стадо гнали,
На сопилках играли,
Горлицей ворковали Вы мне.
За что еще благодарна дочка матери? – «За то, что учила добру». С добром тоже целая история. Теперь мы живем в мире, поражающем нас своей жестокостью. Мы сталкиваемся с ней лично в подъездах наших домов или в темных переулках, ведущих к ним. Она поражает нас, когда мы читаем газеты и смотрим телепередачи. Мы сталкиваемся с невероятно жестокими преступлениями, которые совершает человек против человека, – и, пораженные, спрашиваем себя: как человек может пойти на такое, откуда в нем берется это зло, как это возможно, чтобы в сердце не было ни капли сочувствия? Мы думаем о том, почему в сердце преступника нет доброты. И этот вопрос неизбежно приводит нас к другому: а откуда вообще берется доброта?
Вы знаете ответ на этот вопрос. Вы помните, за что благодарит дочка во время помолвки. Ни один ребенок не рождается злым. Ни один не рождается для того, чтобы стать преступником, или уже имея задатки такового. Психологические исследования показали, что дети рождаются со способностью к эмпатии – сочувствию, и уже на первом году жизни можно увидеть, как ребенок огорчается, когда плачет кто-то из его родных: он ощущает грусть родных и сочувствует им. Ребенок вырастает преступником не потому, что рождается без способности к сочувствию, а потому, что эта способность подавляется в нем слишком жестоким миром.
Но возвратимся к тому, как мать учит добру. Уже в течение пяти лет я прошу своих студентов написать в качестве курсовой работы воспоминания о детстве. Я люблю читать эти воспоминания. Меня трогает возможность открывать истории доброты. И во многих есть похожие предложения: «Моими самыми важными учителями в жизни были мои родители, бабушка, дедушка. Они научили меня самому главному – любить людей, верить в себя, мудро жить». А потом многие добавляют еще кое-что, в самом деле удивительное: «Но они учили меня этому, не читая мне никаких нравоучений. Они учили своим примером. Они помогали мне понять, что есть добро, а что зло. Они просто как будто перелили в меня свою любовь к людям, к жизни, к Богу»
Читая это, я вспоминаю свою покойную бабушку. Она тоже никогда не давала уроков – считала себя слишком неграмотной, чтобы кого-то чему-то учить. Вместе с тем ее «уроки» не стираются из памяти.
Как-то на праздники пришел к нам пьяный сосед в надежде на то, что «нальют». И кто-то из родных грубо высказался о нем, велел «гнать этого алкоголика». Бабушка вздрогнула: «Так нельзя относиться к человеку. Не должен давать пить, но принять как человека должен. Ты же не знаешь, что у него за беда, почему он пьет».
Вот так мать будит ребенка с любовью, а потом на протяжении всего дня ребенок просто учится у родителей доброте - конечно же, если она у них есть...
А еще есть колыбельные песни. Вам же пели колыбельные, вы знаете:
Ой, повешу колыбельку в саду на сливочку,
Будет Господь баюкать мою кровиночку,
Будет Господь баюкать, ангелы напевать,
Будет моя кровиночка в колыбельке спать.
А-а-а, люли-люли...
Гуцулы говорят, если встретят злого человека: «Тебе что, не пели в детстве колыбельных?».
И год за годом ребенок растет, и мать замечает, что в нем вот-вот появятся черты юноши или девушки, а потом еще пара лет – и полетит он в мир широкий... И мать принимается вышивать для ребенка рушник или сорочку. Вы знаете, красным и черным. Словно это последний урок в дорогу, в независимую жизнь: будут и радостные события, будут и печальные, будет любовь, но будет и страдание. Такова жизнь. Такова судьба. Но из этого всего мы должны сотворить прекрасное полотно жизни, переплести красное и черное в узор... Судьбу не выбирают – ее принимают, а вот жизнь мы творим. А потом этот рушник или сорочка дарятся в дорогу – как благословение, как вера в своего ребенка, в его окрепшие крылья. Может ли быть большим дар?
«Моя мама подарила мне веру в то, что надо мною светят звезды и мои звезды – высокие», – писал в своих воспоминаниях Михаил Осадчий. Может ли быть большим дар?
А потом остается ждать, ожидать уже взрослых детей с дороги. Радоваться им на праздники. Руками укладывать в кошелку гостинцы, а глазами – вкладывать в душу всю любовь; и снова провожать их до ворот, а то и за село, в дорогу. И снова ждать. Молиться и ждать...
А потом, если еще посчастливится, увидеть их в последний раз, чтобы в последний раз благословить и сказать им, как Иисус своим ученикам: «Я не покину вас. Я не оставлю вас сиротами. Я всегда буду с вами». Любовь же сильнее смерти...
Когда бабушка лежала тяжело больная, и тетка плакала возле ее постели, та спокойно, мирно промолвила: «Не бойся, я никогда вас не покину, я всегда буду с вами...»
Такая эта любовь. И наш народ знает о ней. Она – в каждом сердце. Святость матери, святость отца...
Все это, конечно, очень упрощенно. В книгах по детской психологии можно найти столько деталей и столько советов о том, как в каждом возрасте ребенка меняются его потребности и как нужно родителям на них отвечать. Но если родительское сердце действительно любит, оно чувствует и понимает ребенка и знает, как ответить на них, без всяких книг и советчиков. Но если что-то мешает сердцу любить, разве от совета любить ребенка любовь появится?
Если сердце действительно любит, оно признает тайну ребенка. Родители ждут ребенка, они не знают, каким он будет, каким вырастет, – для них это тайна и загадка. И их желание – просто помочь ребенку стать собой, развить свои задатки, свои способности, свое призвание. Желудь не нужно заставлять стать дубом – нужно только позволить ему пробудиться к своей природе.
Любить ребенка – это значит принять его в этот мир с радостью, но не как свою собственность, а как таинственного гостя. Принять на определенное время, чтобы позволить ему потом пойти дальше своей дорогой – петь свою песню.
Принятый с такой любовью ребенок может научиться улыбаться этому миру, и его сердце откроется тому, чтобы любить. Его ждет еще долгая дорога впереди, чтобы эта способность любить выросла и стала по-настоящему зрелой, но начинается эта дорога с той первой улыбки, которая переливается между ним и его родителями...
Мир одиночества
К сожалению, не всегда еще не родившийся ребенок бывает желанным. И не каждое рождение является радостью для родителей. И не каждому ребенку приходится слышать теплые слова приветствия. Не каждый ожидаем с радостью и нетерпением. Не каждому улыбаются и внимательны его нуждам.. Не каждому дарована свобода развития.
Одна из самых трагичных ситуаций – когда ребенок растет без семьи. Есть дети-сироты. Многие из них – при живых родителях. К сожалению, есть детские дома, которые никогда не заменят этим детям семьи. И на праздники добрые дяди и тети привозят детям подарки: конфеты и мягкие игрушки – зайчиков, мишек, собачек. Дети съедят конфеты. А вот что делать с игрушками, они не знают – если тебя никто не обнимал, не прижимал, как можешь ты прижимать к себе игрушки? Вскоре эти игрушки будут выстроены в ряд на полках детских шкафчиков...
Уже давно доказано, что в первые годы жизни ребенок должен расти в семье. И если у ребенка нет семьи или та, которая есть, небезопасна для его развития, ребенка нужно либо усыновить другой семье, либо взять семьеприемной, которая может принять его на воспитание при финансовой поддержке со стороны государства. Такие семьи выбираются социальными службами, определяющими, что в семье есть позитивная психологическая атмосфера. В 2000 году министр здравоохранения Швеции заявил, что в их государстве не осталось больше ни одного ребенка, который воспитывался бы не в семье. Когда же такое произойдет у нас в Украине?
В доме ребенка в отделении для грудных детей редко услышишь детский плач – если никто не откликнется, зачем звать? На лицах детей не увидишь улыбки, и ее не вызовешь теплыми словами или игрой. Дети лежат в кроватках и не играют, не гулят – они могут спать, могут сосать палец или угол подушки, ритмично раскачиваться или в оцепенении смотреть в одну точку. И если возьмешь ребенка из кроватки на руки, он, как бездушная кукла, не прижимается к тебе - он просто не знает, что можно прижаться…
Исследования, проведенные среди детей, выросших в детском доме, показали, что у многих из них имеется задержка физического, эмоционального, умственного развития, снижен иммунитет, они чаще болеют простудными заболеваниями. Такие дети чаще умирают в раннем возрасте. Задержки физического и умственного развития со временем могут и компенсироваться, но вот нарушения эмоционального развития остаются, как правило, на всю жизнь. И в зрелом возрасте таким людям будет трудно строить здоровые эмоциональные отношения с другими людьми – иметь близких друзей, счастливую семью, быть хорошими родителями своим детям. А если этого нет – тогда что это за жизнь? И от сердечных ран детдомовских детей не спасет ни улучшенное питание, ни чистота помещений, ни дорогие игрушки или «гуманитарные» визиты гостей из Украины или из-за границы...
Помню, как когда-то, будучи еще студентом-медиком, я зашел в одну из детских палат в больнице и увидел там маленькую четырехлетнюю девочку. Тогда я почему-то сразу подумал, что она сирота. Она сидела на стуле и ела ложечкой печеное яблоко. Она была хорошо одета, причесана – не было никаких внешних признаков сиротства. Но я спросил у женщины, которая была в палате с другим ребенком, и оказалось, что моя догадка верна. Я сел поговорить с девочкой. Она нарисовала мне большого ангела, которому она молится и просит, чтобы он помог ее маме найти ее и забрать домой. Она проводила меня до дверей отделения, спросила, приду ли я еще.
Я потом долго старался разгадать, что в ней выдавало ее сиротство. И потом я вдруг понял: это чувствовалось в том, как она ела яблоко; она ела его так, словно выросла на маленькой планете, где кроме нее никого нет и где она привыкла жить одна. И я вспомнил тогда о маленьком принце...
Не все страдания и не все раны в сердцах детей возникают оттого, что у них нет семьи. Порой ребенок живет в семье – а чувствует себя как сирота...
Я знаю одного молодого человека, которому вновь и вновь снится один и тот же страшный сон, которому он не находит объяснения. Ему снится, что он с болью и злостью кричит своим родителям: «Лучше бы я был сиротой!», и он просыпается в испуге, с криком и ничего не может понять. Этот человек говорит, что у него прекрасные родители, которые посвятили ему всю свою жизнь и очень его любят. Только почему-то вопреки этому он чувствует себя в жизни несчастным, не может вступить в брак, его не радует его престижная профессия, его вообще мало что радует... И если немного ближе присмотреться к его семье, то можно увидеть, как душит любовь родителей их сына; они воспринимали своего ребенка как особо одаренного, исключительного, все усилия прикладывали к тому, чтобы сделать из него выдающегося человека, изолировали его от ровесников... Сначала он должен был быть самым лучшим учеником. Потом родители выбрали для него престижную профессию, убедили, что она ему больше всего подходит. А вот девушку, с которой он встречался, они сочли неподходящей для него, потому что «не того она роду-племени», - а он поверил и послушался. И работу родители для него нашли соответствующую, и машину купили. А он почему-то тяготится жизнью...
Вспоминаю историю другого юноши, который к семнадцати годам совершил уже несколько попыток самоубийства. Отец ушел из их семьи, когда ребенку было всего пять лет, и больше не появлялся. Мать оставила его на бабушку, а сама поехала в Москву за каким-то новым кавалером. А бабушка была всегда на все зла и всем недовольна, и внук интересовал ее очень мало. Он молился на маму и ждал, когда она возвратится к нему навсегда. Она возвратилась аж через пять лет. Подарила ему плеер. Когда же на улице ребята, жестоко избив его, отобрали подарок, – мать, словно не видя горя сына, кричала на него за то, что он не уберег такую дорогую вещь. «Я никогда не был нужен своим родителям. Я никогда не чувствовал себя кому-нибудь нужным в этом мире, – говорил мальчик. – Так зачем мне жить?»
Наверное, у каждого ребенка в детстве есть мгновения, когда он чувствует себя сиротой. Потому что все родители, даже самые добрые, – это люди, а людям свойственно быть несовершенными, подверженными перепадам настроения, у каждого из них есть свои заботы, свои психологические проблемы. И каждый в детстве иногда ощущает одиночество, отчужденность, непонимание со стороны родителей; сталкивается с небезусловностью их любви; чувствует, что им манипулируют, используя его слабость и беззащитность.
И если это только отдельные периоды, их можно претерпеть, пережить, но ведь многие дети растут в этом постоянно. Многим приходится чувствовать лишь условную любовь, когда они нужны, только исполняя определенную роль, а вне ее становятся никем. Эта приписанная ребенку роль может быть очень разной: кто-то в семье герой, а кто-то - чудовище; но если ребенка только таким и воспринимают, ему не остается ничего, кроме как верить, что он таков на самом деле.
Орыся проживает свою взрослую жизнь как маленькая серая мышка – в норке... Она не отваживается даже на малейший риск, боится начинать любое дело, отказалась от творческой и перспективной должности, сменила ее на рутинную, бюрократическую, потому что боялась, что ничего у нее не выйдет. У нее есть несколько знакомых, с которыми она иногда общается в свободное время, но друзьями она их назвать не может. Орыся избегает новых знакомств, боится открыться другим. Ей под сорок – а живет с родителями, не верит, что может заинтересовать какого-нибудь мужчину, хотя и рада была бы вступить в брак. Ее мама до сих пор критикует каждый ее шаг. «Так было с детства, – сознается Орыся. – Все, что я бы ни сделала, было не так, и с какого-то возраста мне вообще расхотелось стараться сделать что-то хорошо...»
Но какой бы хорошей ни была атмосфера в семье, она не сможет уберечь ребенка от столкновения с болью, с одиночеством вне ее. Рано или поздно ребенок начинает выходить за рамки семьи и исследовать мир– мир ровесников, мир взрослых. Словно маленький принц, любой из нас с открытым, нежным сердцем ребенка отправляется в мир на поиски друга...
И какой мир мы открываем? Не приходилось ли и нам в детстве обнаружить печальную истину, которую обнаружил маленький принц: так часто взрослые – словно каждый на своей отдельной планете, в своем маленьком мире, и никто другой их по-настоящему не интересует. В психологии это называется «эгоцентризм» - центром желаний, интересов человека является его «эго».
К примеру, маленький принц обнаружил, что для честолюбца важны лишь аплодисменты, восхищение им, другие люди для него – зеркало, в котором он любуется собственным отражением. А если другой человек таким зеркалом быть не хочет, честолюбец просто перестает его замечать. И возле такого человека маленький принц почувствовал себя одиноким. Взрослых на других планетах интересовали другие вещи, но суть оставалась той же - все они думали о себе как об очень важных и очень серьезных, но никому из них не нужен был друг.
В таком мире отчужденности людей, в мире эгоцентризма и равнодушия холодно и одиноко нежному сердцу маленького принца. И ему хочется завыть от боли...
Был ли у вас в детстве момент, когда вам хотелось завыть от боли? У меня был. Это было, наверное, в седьмом или восьмом классе школы. На общем с детьми родительском собрании меня при отце, при всех детях и их родителях опозорили и унизили, обозвав самыми позорными словами, обвинили, не пытаясь ни выслушать, ни понять, зная только точку зрения учительницы, но не мою. Я почувствовал тогда, что на меня смотрели с отвращением, как на последнего мерзавца. Я специально задержался в школе, чтобы вернуться домой в одиночестве. Была зима, я шел через парк по большим сугробам. Мне не хотелось жить в этом мире. Вместе с тем я чувствовал – если бы нашелся в тот миг хоть один человек, который отнесся бы ко мне без осуждения, но с пониманием, – я, наверное, разрыдался бы от признательности. Но этого не произошло, и я, наконец, зарылся в какой-то сугроб и долго выл...
Ребенку тяжело долго нести в сердце боль. Некоторые особенно впечатлительные и ранимые дети могут совершать попытки самоубийства. Теперь мы уже знаем эту печальную статистику - оказывается, самоубийства совершают не только взрослые и подростки, но и дети – когда боль невыносима, но рядом нет никого, кто мог бы поддержать. Те, кто посильнее, попробуют подавить эту боль, вытеснить ее из сознания. А вместе с ней вытесняется и вся детская чувствительность, эмоциональность, жизнерадостность – так ребенок подавляет в себе свое сердце, чтобы оно не болело, чтобы не мешало жить и адаптироваться к взрослому миру.
Но вытеснить боль - не значит избавиться от нее. На самом деле мы лишь прячем ее в глубины души - но и там она не будет давать сердцу покоя. Поэтому человек будет вынужден большую часть энергии психики направить на то, чтобы продолжать самообман, чтобы удерживать это хрупкое равновесие. Для этого он будет использовать разные защитные механизмы. Кто-то, кто ощущает, что родители не любят его таким, какой он есть, будет изо всех сил стараться утвердиться в жизни, и не просто утвердиться – а стать лучше всех. Кто-то, кто чувствует себя недостойным внимания, всегда будет стараться оказаться в центре внимания других, вести себя так, чтобы обязательно быть замеченным. Таким образом, человек становится в некотором роде зависимым – чтобы не испытывать боли, он постоянно нуждается в «инъекции наркотика». Без такой инъекции он обречен мучиться, получение ее становится главной целью жизни, главной мотивацией поведения. Взгляните на честолюбца – он постоянно жаждет аплодисментов...
Таким образом, вытесняя боль, человек забывает и собственное сердце со всеми его стремлениями, чувствами и знаниями, а вместе с тем им начинают руководить зависимости и желания, определяющие «нездоровое» формирование личности, глубоко искажающие душу, делающие человека своим рабом.
Вы знаете, что думает ребенок, когда чувствует, что родители его не любят? Он думает, что это потому, что он плохой. В конце концов - это же часто говорят ему и родители. Он не может позволить себе осознать, что проблема не в нем, а в его родителях, в их неспособности любить. Он не может себе этого позволить, потому что тогда для него нет никакой надежды – родителей ведь он не изменит, а вот себя может попробовать изменить, и, может быть, тогда родители смогут его полюбить. Так в детское сердце вселяется нелюбовь к себе, самоотчуждение – самый сильный, самый страшный яд для сердца. Так в ребенке умирает его настоящее «я».
Вместо того чтобы быть собой, ребенок изо всех сил старается стать таким, чтобы его полюбили, чтобы его приняли, чтобы он понравился другим. Он становится искусственным. Он начинает играть роли. Носить маски. Порой эти роли подсказывают сами взрослые, например: «Мы будем тебя любить, если ты будешь лучшим учеником в классе». Порой же эта подсказка звучит не так явно, и тогда ребенок ищет образец, пример – каким ему стать, чтобы его полюбили. А поскольку он хочет, чтобы его в первую очередь полюбили его родители, то именно на них он будет стараться стать похожим.
Так дети перенимают характер своих родителей, в том числе и далеко не лучшие их черты. Случается, что в некоторых семьях образуется целая традиция, передающаяся из поколения в поколение, – унижать друг друга, выискивать друг в друге недостатки, искать виноватых. А в некоторых и - еще страшнее – существует традиция семейного насилия, традиция криминальной жизни. Есть данные о том, что 95% взрослых, которые жестоко обращаются со своими детьми, в детстве страдали от жестокого обращения со стороны собственных родителей.
Но есть и другая, более обнадеживающая статистика – некоторые из тех, кто был обижен сам, вырастают прекрасными родителями – добрыми, отзывчивыми; они говорят: «Я не хочу, чтобы мой ребенок пережил то же, что и я». И помогает им такими стать обычно наличие в их детстве другого человека - бабушки, дедушки, учителя, друга, – который их любил, который ощущал их боль и своей поддержкой помогал их сердцу не закрыться, не окаменеть. Если ты познал настоящую любовь, ты можешь распознать и обиду. Если же любви нет, то и обиде ты не знаешь альтернативы – и та же история повторяется уже с твоими детьми...
Вот как ребенок теряет свое сердце, начинает играть определенную роль по чужому сценарию и верить, что эта роль и есть его настоящая суть, что она поможет ему завоевать принятие людей. Эта роль становится настолько важной, что со временем человек забывает, что поначалу он просто искал друга; он забывает о своем сердце, о его желании жизни и свободы.
Роль становится настолько важной, что вне ее, вне предписаний сценария человек уже ничего не видит и не слышит. В его глазах потухают огоньки, и он становится тем взрослым, который живет на своей отдельной планете и считает себя очень серьезным, уважаемым и занятым чем-то важным. И жизнь проходит мимо него...
Нет большей трагедии, чем потеря собственного сердца. В плену собственного «я»
Нет большей трагедии, чем жизнь без сердца. Потому что это очень бедная жизнь.
Однажды маленький принц заглянул в магазин. «Добрый день», – сказал маленький принц. «Здравствуй», – отозвался продавец.
Он продавал усовершенствованные пилюли, которые утоляют жажду. Проглотишь такую пилюлю, и потом целую неделю не надо пить.
– Зачем ты их продаешь? – спросил маленький принц.
– От них большая экономия времени, – ответил торговец. – По подсчетам экспертов, человек экономит за неделю пятьдесят три минуты.
– А что делают в те пятьдесят три минуты?
– Да что хочешь.
«Вот если бы мне нужно было потратить пятьдесят три минуты, – подумал маленький принц, – я просто пошел бы к источнику...»
Если ты живешь без сердца, тебе неизвестна радость от того, чтобы просто пойти к источнику, слышать его журчание, радость от глотка воды. Без сердца вся жизнь проходит как в тумане.
Однажды я проводил в школе психологическое тестирование детей пятого класса. Детям нужно было давать ассоциацию на каждое слово, которое я произносил. Я был поражен результатами. В качестве ассоциации к слову «мечта» дети писали: «миллионы долларов», «Мерседес», «видеоплеер» и другие подобные вещи. И те же дети со словом «счастье» ассоциировали нечто совсем иное. И я никогда не забуду то, что написала одна девочка, - это самое лучшее определение счастья, которое я когда-либо встречал: «Счастье – это когда идет снег...»
Они уже узнали от взрослых и из телерекламы, что нужно мечтать о дорогих вещах. Но они еще не успели забыть, что для счастья нужно так мало – просто чтобы шел снег...
Вы помните, какой снег шел в детстве? Вы помните, каким это было событием? В детстве, когда шел снег, ты ощущал его так, словно сам становился снегом, ты жил им...
А помните, как тот снег таял весной, и по улицам текли ручьи, а по ним плыли ваши кораблики? А теплые весенние грозы и еще теплее лужи после них? А собаку, которая жила в подвале вашего дома? А то, какими были цвета, звуки? Помните безграничное ощущение чуда? Свою детскую нежность и бесконечное желание добра всему миру?
А теперь посмотрите на мир вокруг... Прислушайтесь к своему сердцу...
«Мне кажется, я не вижу мира вокруг себя, – рассказывает Юля, студентка второго курса престижного львовского вуза. – Единственное, что для меня важно, – это мои оценки. Я и так лучшая студентка на курсе, но все равно учусь допоздна, потому что боюсь, что преподаватель спросит что-нибудь, чего я не буду знать, – я не переживу этого стыда. А если на семинаре кто-нибудь выступает лучше меня – это для меня как нож в сердце. Не получить на экзамене наивысшую оценку –катастрофа. У меня нет друзей среди однокурсников, они – только конкуренты. Недавно встретила на улице свою одноклассницу, а она такая счастливая, довольная, рассказывает, что познакомилась с какими-то очень хорошими людьми. А я слушаю ее и не понимаю, как она может быть такой счастливой? Почему она не мучается так, как я? Почему ей совсем не важно быть в чем-то лучше других?»
С Юлей неинтересно разговаривать. Каждый раз при встрече она будет говорить только о своих новых достижениях и наградах. Ее действительно очень мало интересует еще кто-нибудь, кроме нее самой с ее успехами.
Она - старший ребенок в семье, занимающей в своих «элитарных» кругах особый статус. И родители всегда хотели, чтобы и дочка была особенной. Уже с первого класса при каждой победе папа подбрасывал ее на руках со словами: «Ты у меня самый умный ребенок в классе!» – рассказывал о ее успехах гостям, одну из комнат превратил в музей с ее грамотами, медалями, фотографиями.
Теперь она так мало видит и так мало чувствует...
Мне очень нравится одно сравнение. Представьте, что вас посадили в автобус и собираются возить по каким-то очень красивым местам, которых вы никогда не видели. Но всю дорогу вы только и делали, что выясняли отношения, спорили, кто имеет право сидеть на самом почетном месте в автобусе, сравнивали себя с другими. А все прекрасные виды промелькнули мимо вас.
Так и вся жизнь может промелькнуть мимо нас, если мы живем без сердца. Красота каждого времени года. Прекрасные пейзажи. Люди. Небо, звезды. В это время мы будем спать, и нам будет сниться сон - к примеру, о том, что для нас чрезвычайно важно достичь чего-то, превзойти других, стать победителем. Мы переживем в том сне необыкновенные страсти, все отдадим ради победы и будем думать, что сон – это и есть наша реальная жизнь... Не потому ли во всех мировых религиях и учениях звучит призыв «Пробудитесь!»? Не потому ли все духовные учителя человечества в течение веков призывают нас к духовной свободе?
Самое страшное в этом рабстве - то, что мы не осознаем его; мы живем в своем замкнутом пространстве, но не знаем, что вне его есть огромный мир, о существовании которого мы даже не догадываемся. А если нам в жизни что-то не нравится, мы добиваемся изменений в интерьере этого пространства – мы думаем, что это что-то изменит, сделает нас по-настоящему счастливыми. Вы же знаете, сколько внимания мы порой уделяем мебели...
Нами руководят силы, которых мы не осознаем, – они определяют то, как мы ведем себя, что думаем, что говорим, они определяют всю нашу судьбу. А мы думаем, что это наш собственный выбор, и не видим, что они на самом деле ломают нам жизнь... Наше существование становится похожим на существование бездушной марионетки, которую кто-то, дергая за невидимые ниточки, заставляет двигаться, смеяться, плакать, произносить слова, – но мы не знаем, что все это идет не от нашего сердца, все это чужое, ненастоящее...
Зависимые от своих «инъекций», мы никогда не сможем быть по-настоящему счастливыми – счастье, для которого мы были созданы, будет заменено на ряд маленьких наслаждений от очередной «инъекции», наслаждений, которые лишь на какое-то короткое время будут избавлять нас от ощущения внутренней пустоты – но после них нас всегда будет ожидать новый приступ «абстинентного синдрома»2. Нам никогда не будет дано познать полноту и безусловность внутренней радости и мира, которые присутствуют в глубинах нашего духа. Мы никогда не откроем для себя тайну слов Иисуса: «Царство Небесное внутри вас. Ищите сначала его, а все остальное вам прибудет...»
Самое страшное в жизни без сердца – что мы без него никогда не сможем познать Истину. Мы сможем накапливать знания, стать высоко эрудированными, просвещенными, но без сердца мы никогда не сможем стать мудрыми. Потому что мудрости невозможно научиться, мудрость познается, открывается сердцем. Без него мы будем вечно отстаивать свою правоту, свое узкое маленькое мировоззрение. Без него мы никогда не сможем так глубоко посмотреть в глаза реальности, чтобы суметь покорно признать: «Я знаю только то, что ничего не знаю...»
Жизнь без сердца похожа на жизнь под гипнозом - мы слепо привязываемся к тому, что нам внушили.
Вы знаете притчу об орле, выросшем среди цыплят? Похищенное орлиное яйцо подложили под наседку, и орел рос среди кур; все воспринимали его одним из них, и он себя воспринимал так же. Он ел червячков и рылся в навозе – и никогда не отваживался распрямить крылья, как бы они ни ныли. А когда высоко в небе видел орла, вместе с курами смеялся над ним: «Какая глупая птица – не знает, что червей надо искать в навозе, а не в небе...»
Загипнотизированные, без сердца, мы можем прожить не свою жизнь...
Без живого сердца мы никогда не сможем познать Бога. «Потому что только чистые сердцем, – написано в Евангелии, – увидят Бога...» Мы просто подстраиваем его образ под свои нужды, заменяем своими представлениями и иллюзиями, своими теоретическими формулировками.
Мы не познаем Бога, но познаем ад – здесь, на земле. Мы познаем ад внутри себя, ад внутренней пустоты и ужасных сновидений. Мы познаем как ад отношения между людьми, потому что без сердца мы не можем любить людей, не можем их чувствовать, не можем дарить им радость и счастье. А разве может быть большее страдание, чем страдание от осознания того, что ты никого не осчастливил своей жизнью, не согрел никого своей любовью, что ты только мучил других людей?..
Без сердца мы никогда не сможем быть близкими с другим человеком, мы никогда не познаем дружбу, любовь – потому что как можно быть близким с кем-то, если ты далек от самого себя? Без сердца мы обречены все время жить с ощущением одиночества и пустоты – с людьми или без людей, с большими успехами в этом мире или без них. «Потому что, – говорит Иисус, – что человеку от того, что он завоюет целый мир, если он погубит свою душу? Что может дать человек взамен за свою душу?»
Что может заменить человеку его сердце?..
«Люди вечно недовольны там, где они живут», – читаем мы в «Маленьком принце». И, кажется, мы недовольны не только там, где живем, но и тем, что имеем. Нам словно всегда чего-то не хватает, будто мы всегда чего-то ищем и каждый раз ставим какие-то новые условия - что нам еще нужно для счастья. И даже когда исполняются мечты, каждый раз как будто остается что-то еще.
Есть анекдот о том, как мужчина ползает на четвереньках по двору в круге света от фонаря в поисках чего-то. Сосед проходит мимо и спрашивает:
- Чего ищешь?
– Да вот потерял ключ, никак найти не могу.
– А где же ты его потерял?
– Вон там, у скамейки.
– А почему же ты его здесь ищешь?
– Так ведь под фонарем лучше видно!
Возможно, и мы ищем не там и не так? Возможно, все наши попытки изменить что-то в жизни, как кто-то метко сравнил, – похожи на попытки человека, которому не нравится его почерк, каждый раз писать новой ручкой?
Самое смешное в этих поисках счастья – то, что мы ищем где-то очень далеко нечто, на самом деле находящееся совсем рядом. С вами не случалось так, что вы полчаса по всему дому ищете ключ, который находите потом в кармане брюк, надетых на вас? Или еще смешнее – очки, которые у вас на носу? Как в «Алхимике» Паоло Коэльо – нужно покинуть собственный дом и пройти полмира в поисках сокровища, чтобы узнать, что оно зарыто у тебя около дома...
Поэтому, возможно, первое, что мы должны сделать, – это перестать пробовать новые ручки в надежде изменить почерк. Нужно изменить направление и методы поиска. Нужно остановиться и прислушаться к тому, что внутри нас.
Скорее всего, мы не услышим сразу свою песню. Мы услышим множество голосов нашего эго3, которые будут противиться тому, что мы делаем, и убеждать нас в безумии этой затеи. Мы ощутим в нашем сознании вихрь мыслей, воспоминаний, чувств, у нас появится ощущение хаоса и, может быть, даже страх безумия.
Но если мы выстоим в нашем желании познать себя, исцелить, освободить, – то вскоре ощутим, как сквозь весь этот внутренний шум пробивается тихий голос нашего сердца... И тогда оно поведет нас дальше по этой дороге.
Первое, что покажет и откроет нам наше сердце, – это мешающие нам жить «кандалы», которые сковывают наши внутренние силы; «камни, которыми завалены источники души нашей». Оно познакомит нас со всеми нездоровыми силами, которые руководят нами. Оно откроет нам правду о том, что они делают с нами и с нашей жизнью. Сердце не будет спрашивать нас, хотим ли мы, чтобы это продолжалось. Оно знает: когда нам откроется правда, все изменится.
Но сердце не позволит нам, когда мы увидим все как есть, возненавидеть себя, стать отвратительными для самих себя. Оно научит нас сочувствию к себе, научит понимать, что все эти защитные механизмы когда-то помогли нам выжить, выдержать боль в трудные минуты жизни. Оно расскажет, что мы защищались с их помощью, как укрываются под зонтом от холодного, промозглого дождя. И беда только в том, что когда дождь закончился и выглянуло солнце, мы продолжаем носить этот зонтик и защищаться с его помощью уже от солнца, которое, наоборот, могло бы нас исцелить и обогреть.
Сердце научит нас терпению на пути к освобождению. Оно научит нас распознавать моменты, когда наше эго в очередной раз будет нас дергать за ниточки, - но теперь мы просто улыбнемся. Мы уже будем свободны. А свобода, откроем мы, - это даже не отсутствие ниточек, это - способность свободно смеяться...
Сердце откроет нам и много правды – о нашей истории, о нашем прошлом, о том сценарии, который живет глубоко в нашей душе, о той роли, с которой мы себя связали. И оно объяснит нам, что мы на самом деле свободны.
Наше сердце откроет нам и другую тайну - что себя настоящего мы пока не знаем, что нам только теперь предстоит родиться - и рождаться каждый день заново, потому что это и есть настоящая жизнь.
Наше сердце подскажет, какими лекарствами лечить внутренние раны, какое питание необходимо сердцу. Оно поведет нас в непредсказуемое и прекрасное странствие к внутреннему исцелению и свободе. По дорогое к Любви.
#
Все взрослые сначала были детьми, только
мало кто из них об этом помнит...
Антуан де Сент Экзюпери
«Маленький принц»
История первой улыбки
«Я охотно начал бы эту повесть так, как начинают какую-нибудь сказку. Я написал бы так:
"Жил-был маленький принц, и жил он на планетке, немножечко большей его самого, и ему очень хотелось иметь друга..." Те, кто разбираются в жизни, сразу бы увидели, что все это настоящая правда»
Вы знаете эту историю – она из «Маленького принца» Экзюпери. Это история о мальчике с добрым, мягким сердцем. И жил он действительно на маленькой планетке. Такой, как наше детство. И все было бы хорошо, но на той планетке ему очень не хватало друга. И сердце его грустило. Его единственным утешением было смотреть, как заходит солнце. Хорошо, что на такой маленькой планетке смотреть на закат солнца можно было сколько захочешь – достаточно лишь немного передвинуть стул.
И хотя планетка была очень маленькой, на ней были целых три вулкана – два действующих и один потухший. Их нужно было прочищать каждое утро. А еще у маленького принца была роза. Он любил ее, но им немного трудно было объясняться.
И вот однажды утром маленький принц полетел с перелетными птицами – странствовать в поисках друга. Он посетил немало планет, встретил немало взрослых людей, и все они были очень разными. Кто-то был королем, кто-то честолюбцем, кто-то пьяницей, а кто-то коллекционировал знания. Одни подсчитывали звезды, другие же были так заняты работой, что просто не имели времени на дружбу. Одни хотели видеть в принце своего подчиненного и отдавать ему приказы, другим он был просто безразличен, а кто-то третий ждал от него лишь аплодисментов. Каждый из них тоже был одинок, только уже не искал друга.
А что же наш маленький принц? Он только опечаленно, с присущей детям наблюдательностью будет отмечать, что ни королю, ни честолюбцу, ни кому-либо другому не нужен друг, им нужно нечто иное - нечто, на самом деле не имеющее никакой ценности. «Странные люди эти взрослые, – проговорит он и отправится дальше. – Они не знают, чего ищут».
Странные люди эти взрослые...
Мы же когда-то тоже были такими, как маленький принц, – закат солнца тогда был и утешением, и чудом, и вещи мы видели ясно, и называли все своими именами, а самое главное - мы знали тогда, чего ищем...
С чего начинается наша жизнь? С первого вдоха? С первого крика? С первого луча света, падающего нам на лицо? С первого поцелуя матери? С первых обращенных к нам нежных слов?
А может быть, еще с тех девяти месяцев «плавания» в уюте и комфорте материнской утробы, когда ритм нашей жизни определялся, будто шумом прибоя, мелодией материнского сердца, звуками голосов родных людей, доносившихся откуда-то издалека, из неизвестного нам мира?
И вот однажды в том мире нам становится тесно, и материнские потуги начинают выталкивать нас наружу, в мир, в котором нас окутывает уже не вода, а воздух, не тьма, а свет и все богатство красок; в мир, где звуки, которые когда-то были приглушенными и далекими, вдруг становятся громкими и близкими, а материнское сердцебиение отдаляется и исчезает. В мир пока что совсем незнакомый и чужой...
Оказавшись в этом новом мире, маленький ребенок плачет. Он не находит в нем того комфорта, к которому привык за девять месяцев жизни.
Наверное, похожие переживания мы испытываем в зрелом возрасте, когда приходится уезжать куда-нибудь далеко от привычного дома. Приезжаешь на чужбину и понимаешь, что значит это слово: «чужбина» – неизвестный, чужой для тебя мир, – и тогда хочется кричать, и со страхом думаешь: «Зачем я сюда приехал? Было ли это действительно нужно? Что я буду здесь делать все отведенное время?» – и так хочется обратно домой...
Но если там, «на чужбине», тебя встречают радушные, добрые люди, которые ждали тебя, которые рады встрече с тобой, – тогда чужой мир вдруг становится более понятным, и ты улыбаешься ему, и ты идешь по нему с радостью.
Так и с новорожденным ребенком. Его плач утихает, когда он оказывается в объятиях матери и слышит светлый добрый голос, который шепчет ему прекраснейшие в мире слова: «Ты мое солнышко, моя птичка прекрасная, какой же ты у меня красивый...»
Если вам приходилось присутствовать при родах, вы знаете, насколько прекрасен миг появления ребенка на свет. И вы знаете, что после первого крика ребенок успокаивается и засыпает. И когда он спит, на его лице можно иногда уловить уже первую улыбку. Врачи говорят, что эта улыбка предназначена ангелам, так как появляется во сне, тогда, когда на ребенка никто не смотрит, – разве что ангелы, прилетевшие, чтобы пропеть ребенку его первую колыбельную.
Через несколько недель эту улыбку ребенок впервые подарит матери или отцу в ответ на их улыбки, и это мгновение подтвердит, что ребенок сделал для себя первое большое открытие: этот мир приветлив и ему можно улыбаться.
В этом переливе улыбок родителей и ребенка кроется важная тайна его развития. Первая и самая большая потребность, с которой приходит ребенок в этот мир – мир чужой и неизвестный, мир, в который он рождается беспомощным и незащищенным, – это потребность быть принятым с радостью и любовью своими родителями. Потребность ощутить, что они ждали твоего прихода, ты стал для них радостью, они внимательны к твоим нуждам, заботятся о том, чтобы ты получил все, что необходимо тебе для развития, чтобы чувствовал себя в этом мире уютно. Тогда ребенок может мирно спать и улыбаться ангелам небесным, а потом просыпаться на рассвете и улыбаться своим земным ангелам – родителям. Тогда он может не бояться этого мира, а любить его и, месяц за месяцем набираясь сил и умений, смело его исследовать.
Мой крестник Петр научился ползать, ходить, бегать в значительно более раннем возрасте, чем это обычно происходит. В три года он одержим жаждой познания мира – его интересует каждый предмет в доме, каждое дерево, каждый куст, каждая норка. С сияющими глазами он носится вокруг лавки, на которой мы сидим с его мамой. Но каждые несколько минут он возвращается к маме, влезает к ней на колени, чтобы всего лишь на несколько мгновений прижаться к ней - и бежать дальше. Однажды, сидя у нее на коленях, он попросил: «Мама, можно я тебя немножко полюблю?» А уже потом, когда еще немного подрос, как-то в церкви сказал ей. Просто так. Ни с того ни с сего. «Мама, я тебя тоже люблю...»
Не потому ли в нашей украинской культуре так часто воспевается и возвеличивается святость родительского призвания, что украинский народ издавна знает и чувствует, как многое в жизни человека зависит от его родителей, от того, как они примут его, пришедшего в этот мир, по какой дороге направят в жизнь?
Вот цитата из «Сватанья на Гончаривке». Дочка во время помолвки говорит матери: «Спасибо Вам, мама, за то, что будили меня рано, что добру учили...» Всего лишь за две вещи, но какие!..
Будить рано...
Вы знаете, как много зависит от того, как тебя утром будят? Есть даже такое выражение – когда человек не в настроении, всем недоволен, его спрашивают: «Ты что, сегодня не с той ноги встал?»
А как будит своего ребенка мама?
Однажды, когда я пришел проведать крестника, он спал. Вы понимаете, что иметь ребенка с таким бурным темпераментом – немалое испытание (возможно, потому иногда шутят: «Люблю детей, когда они спят»), поэтому я не удивился, когда однажды застал его маму Галю в парке с книгой, которая называлась «Что делать, если твой ребенок сводит тебя с ума?». Так вот неудивительно, что такой неугомонный и неудержимо активный сын утомляет и истощает родных после всех попыток хотя бы чуточку его унять. А здесь он спал. И Галя была совсем другой. Она загадочно поманила меня за собой и сказала: «Петр спит, пойдем, посмотришь, какой он красивый». Мы подошли украдкой к его кроватке. Он лежал, приоткрыв губы, с капельками пота на лбу... В такие минуты хочется быть художником. А Галя смотрела на него очарованно – и я ощущал, какая могущественная невидимая связь есть между ними...
Когда мать будит утром своего ребенка, она сначала любуется им. И понятно, почему при помолвке дочка благодарит ее за это, почему потом годами она вспоминает эти рассветы, дарит их уже своим детям, поет о них песни.
Сколько лет, моя мама,
Вы меня будили рано,
Луч солнца встречали соловьи.
Пастухи стадо гнали,
На сопилках играли,
Горлицей ворковали Вы мне.
За что еще благодарна дочка матери? – «За то, что учила добру». С добром тоже целая история. Теперь мы живем в мире, поражающем нас своей жестокостью. Мы сталкиваемся с ней лично в подъездах наших домов или в темных переулках, ведущих к ним. Она поражает нас, когда мы читаем газеты и смотрим телепередачи. Мы сталкиваемся с невероятно жестокими преступлениями, которые совершает человек против человека, – и, пораженные, спрашиваем себя: как человек может пойти на такое, откуда в нем берется это зло, как это возможно, чтобы в сердце не было ни капли сочувствия? Мы думаем о том, почему в сердце преступника нет доброты. И этот вопрос неизбежно приводит нас к другому: а откуда вообще берется доброта?
Вы знаете ответ на этот вопрос. Вы помните, за что благодарит дочка во время помолвки. Ни один ребенок не рождается злым. Ни один не рождается для того, чтобы стать преступником, или уже имея задатки такового. Психологические исследования показали, что дети рождаются со способностью к эмпатии – сочувствию, и уже на первом году жизни можно увидеть, как ребенок огорчается, когда плачет кто-то из его родных: он ощущает грусть родных и сочувствует им. Ребенок вырастает преступником не потому, что рождается без способности к сочувствию, а потому, что эта способность подавляется в нем слишком жестоким миром.
Но возвратимся к тому, как мать учит добру. Уже в течение пяти лет я прошу своих студентов написать в качестве курсовой работы воспоминания о детстве. Я люблю читать эти воспоминания. Меня трогает возможность открывать истории доброты. И во многих есть похожие предложения: «Моими самыми важными учителями в жизни были мои родители, бабушка, дедушка. Они научили меня самому главному – любить людей, верить в себя, мудро жить». А потом многие добавляют еще кое-что, в самом деле удивительное: «Но они учили меня этому, не читая мне никаких нравоучений. Они учили своим примером. Они помогали мне понять, что есть добро, а что зло. Они просто как будто перелили в меня свою любовь к людям, к жизни, к Богу»
Читая это, я вспоминаю свою покойную бабушку. Она тоже никогда не давала уроков – считала себя слишком неграмотной, чтобы кого-то чему-то учить. Вместе с тем ее «уроки» не стираются из памяти.
Как-то на праздники пришел к нам пьяный сосед в надежде на то, что «нальют». И кто-то из родных грубо высказался о нем, велел «гнать этого алкоголика». Бабушка вздрогнула: «Так нельзя относиться к человеку. Не должен давать пить, но принять как человека должен. Ты же не знаешь, что у него за беда, почему он пьет».
Вот так мать будит ребенка с любовью, а потом на протяжении всего дня ребенок просто учится у родителей доброте - конечно же, если она у них есть...
А еще есть колыбельные песни. Вам же пели колыбельные, вы знаете:
Ой, повешу колыбельку в саду на сливочку,
Будет Господь баюкать мою кровиночку,
Будет Господь баюкать, ангелы напевать,
Будет моя кровиночка в колыбельке спать.
А-а-а, люли-люли...
Гуцулы говорят, если встретят злого человека: «Тебе что, не пели в детстве колыбельных?».
И год за годом ребенок растет, и мать замечает, что в нем вот-вот появятся черты юноши или девушки, а потом еще пара лет – и полетит он в мир широкий... И мать принимается вышивать для ребенка рушник или сорочку. Вы знаете, красным и черным. Словно это последний урок в дорогу, в независимую жизнь: будут и радостные события, будут и печальные, будет любовь, но будет и страдание. Такова жизнь. Такова судьба. Но из этого всего мы должны сотворить прекрасное полотно жизни, переплести красное и черное в узор... Судьбу не выбирают – ее принимают, а вот жизнь мы творим. А потом этот рушник или сорочка дарятся в дорогу – как благословение, как вера в своего ребенка, в его окрепшие крылья. Может ли быть большим дар?
«Моя мама подарила мне веру в то, что надо мною светят звезды и мои звезды – высокие», – писал в своих воспоминаниях Михаил Осадчий. Может ли быть большим дар?
А потом остается ждать, ожидать уже взрослых детей с дороги. Радоваться им на праздники. Руками укладывать в кошелку гостинцы, а глазами – вкладывать в душу всю любовь; и снова провожать их до ворот, а то и за село, в дорогу. И снова ждать. Молиться и ждать...
А потом, если еще посчастливится, увидеть их в последний раз, чтобы в последний раз благословить и сказать им, как Иисус своим ученикам: «Я не покину вас. Я не оставлю вас сиротами. Я всегда буду с вами». Любовь же сильнее смерти...
Когда бабушка лежала тяжело больная, и тетка плакала возле ее постели, та спокойно, мирно промолвила: «Не бойся, я никогда вас не покину, я всегда буду с вами...»
Такая эта любовь. И наш народ знает о ней. Она – в каждом сердце. Святость матери, святость отца...
Все это, конечно, очень упрощенно. В книгах по детской психологии можно найти столько деталей и столько советов о том, как в каждом возрасте ребенка меняются его потребности и как нужно родителям на них отвечать. Но если родительское сердце действительно любит, оно чувствует и понимает ребенка и знает, как ответить на них, без всяких книг и советчиков. Но если что-то мешает сердцу любить, разве от совета любить ребенка любовь появится?
Если сердце действительно любит, оно признает тайну ребенка. Родители ждут ребенка, они не знают, каким он будет, каким вырастет, – для них это тайна и загадка. И их желание – просто помочь ребенку стать собой, развить свои задатки, свои способности, свое призвание. Желудь не нужно заставлять стать дубом – нужно только позволить ему пробудиться к своей природе.
Любить ребенка – это значит принять его в этот мир с радостью, но не как свою собственность, а как таинственного гостя. Принять на определенное время, чтобы позволить ему потом пойти дальше своей дорогой – петь свою песню.
Принятый с такой любовью ребенок может научиться улыбаться этому миру, и его сердце откроется тому, чтобы любить. Его ждет еще долгая дорога впереди, чтобы эта способность любить выросла и стала по-настоящему зрелой, но начинается эта дорога с той первой улыбки, которая переливается между ним и его родителями...
Мир одиночества
К сожалению, не всегда еще не родившийся ребенок бывает желанным. И не каждое рождение является радостью для родителей. И не каждому ребенку приходится слышать теплые слова приветствия. Не каждый ожидаем с радостью и нетерпением. Не каждому улыбаются и внимательны его нуждам.. Не каждому дарована свобода развития.
Одна из самых трагичных ситуаций – когда ребенок растет без семьи. Есть дети-сироты. Многие из них – при живых родителях. К сожалению, есть детские дома, которые никогда не заменят этим детям семьи. И на праздники добрые дяди и тети привозят детям подарки: конфеты и мягкие игрушки – зайчиков, мишек, собачек. Дети съедят конфеты. А вот что делать с игрушками, они не знают – если тебя никто не обнимал, не прижимал, как можешь ты прижимать к себе игрушки? Вскоре эти игрушки будут выстроены в ряд на полках детских шкафчиков...
Уже давно доказано, что в первые годы жизни ребенок должен расти в семье. И если у ребенка нет семьи или та, которая есть, небезопасна для его развития, ребенка нужно либо усыновить другой семье, либо взять семьеприемной, которая может принять его на воспитание при финансовой поддержке со стороны государства. Такие семьи выбираются социальными службами, определяющими, что в семье есть позитивная психологическая атмосфера. В 2000 году министр здравоохранения Швеции заявил, что в их государстве не осталось больше ни одного ребенка, который воспитывался бы не в семье. Когда же такое произойдет у нас в Украине?
В доме ребенка в отделении для грудных детей редко услышишь детский плач – если никто не откликнется, зачем звать? На лицах детей не увидишь улыбки, и ее не вызовешь теплыми словами или игрой. Дети лежат в кроватках и не играют, не гулят – они могут спать, могут сосать палец или угол подушки, ритмично раскачиваться или в оцепенении смотреть в одну точку. И если возьмешь ребенка из кроватки на руки, он, как бездушная кукла, не прижимается к тебе - он просто не знает, что можно прижаться…
Исследования, проведенные среди детей, выросших в детском доме, показали, что у многих из них имеется задержка физического, эмоционального, умственного развития, снижен иммунитет, они чаще болеют простудными заболеваниями. Такие дети чаще умирают в раннем возрасте. Задержки физического и умственного развития со временем могут и компенсироваться, но вот нарушения эмоционального развития остаются, как правило, на всю жизнь. И в зрелом возрасте таким людям будет трудно строить здоровые эмоциональные отношения с другими людьми – иметь близких друзей, счастливую семью, быть хорошими родителями своим детям. А если этого нет – тогда что это за жизнь? И от сердечных ран детдомовских детей не спасет ни улучшенное питание, ни чистота помещений, ни дорогие игрушки или «гуманитарные» визиты гостей из Украины или из-за границы...
Помню, как когда-то, будучи еще студентом-медиком, я зашел в одну из детских палат в больнице и увидел там маленькую четырехлетнюю девочку. Тогда я почему-то сразу подумал, что она сирота. Она сидела на стуле и ела ложечкой печеное яблоко. Она была хорошо одета, причесана – не было никаких внешних признаков сиротства. Но я спросил у женщины, которая была в палате с другим ребенком, и оказалось, что моя догадка верна. Я сел поговорить с девочкой. Она нарисовала мне большого ангела, которому она молится и просит, чтобы он помог ее маме найти ее и забрать домой. Она проводила меня до дверей отделения, спросила, приду ли я еще.
Я потом долго старался разгадать, что в ней выдавало ее сиротство. И потом я вдруг понял: это чувствовалось в том, как она ела яблоко; она ела его так, словно выросла на маленькой планете, где кроме нее никого нет и где она привыкла жить одна. И я вспомнил тогда о маленьком принце...
Не все страдания и не все раны в сердцах детей возникают оттого, что у них нет семьи. Порой ребенок живет в семье – а чувствует себя как сирота...
Я знаю одного молодого человека, которому вновь и вновь снится один и тот же страшный сон, которому он не находит объяснения. Ему снится, что он с болью и злостью кричит своим родителям: «Лучше бы я был сиротой!», и он просыпается в испуге, с криком и ничего не может понять. Этот человек говорит, что у него прекрасные родители, которые посвятили ему всю свою жизнь и очень его любят. Только почему-то вопреки этому он чувствует себя в жизни несчастным, не может вступить в брак, его не радует его престижная профессия, его вообще мало что радует... И если немного ближе присмотреться к его семье, то можно увидеть, как душит любовь родителей их сына; они воспринимали своего ребенка как особо одаренного, исключительного, все усилия прикладывали к тому, чтобы сделать из него выдающегося человека, изолировали его от ровесников... Сначала он должен был быть самым лучшим учеником. Потом родители выбрали для него престижную профессию, убедили, что она ему больше всего подходит. А вот девушку, с которой он встречался, они сочли неподходящей для него, потому что «не того она роду-племени», - а он поверил и послушался. И работу родители для него нашли соответствующую, и машину купили. А он почему-то тяготится жизнью...
Вспоминаю историю другого юноши, который к семнадцати годам совершил уже несколько попыток самоубийства. Отец ушел из их семьи, когда ребенку было всего пять лет, и больше не появлялся. Мать оставила его на бабушку, а сама поехала в Москву за каким-то новым кавалером. А бабушка была всегда на все зла и всем недовольна, и внук интересовал ее очень мало. Он молился на маму и ждал, когда она возвратится к нему навсегда. Она возвратилась аж через пять лет. Подарила ему плеер. Когда же на улице ребята, жестоко избив его, отобрали подарок, – мать, словно не видя горя сына, кричала на него за то, что он не уберег такую дорогую вещь. «Я никогда не был нужен своим родителям. Я никогда не чувствовал себя кому-нибудь нужным в этом мире, – говорил мальчик. – Так зачем мне жить?»
Наверное, у каждого ребенка в детстве есть мгновения, когда он чувствует себя сиротой. Потому что все родители, даже самые добрые, – это люди, а людям свойственно быть несовершенными, подверженными перепадам настроения, у каждого из них есть свои заботы, свои психологические проблемы. И каждый в детстве иногда ощущает одиночество, отчужденность, непонимание со стороны родителей; сталкивается с небезусловностью их любви; чувствует, что им манипулируют, используя его слабость и беззащитность.
И если это только отдельные периоды, их можно претерпеть, пережить, но ведь многие дети растут в этом постоянно. Многим приходится чувствовать лишь условную любовь, когда они нужны, только исполняя определенную роль, а вне ее становятся никем. Эта приписанная ребенку роль может быть очень разной: кто-то в семье герой, а кто-то - чудовище; но если ребенка только таким и воспринимают, ему не остается ничего, кроме как верить, что он таков на самом деле.
Орыся проживает свою взрослую жизнь как маленькая серая мышка – в норке... Она не отваживается даже на малейший риск, боится начинать любое дело, отказалась от творческой и перспективной должности, сменила ее на рутинную, бюрократическую, потому что боялась, что ничего у нее не выйдет. У нее есть несколько знакомых, с которыми она иногда общается в свободное время, но друзьями она их назвать не может. Орыся избегает новых знакомств, боится открыться другим. Ей под сорок – а живет с родителями, не верит, что может заинтересовать какого-нибудь мужчину, хотя и рада была бы вступить в брак. Ее мама до сих пор критикует каждый ее шаг. «Так было с детства, – сознается Орыся. – Все, что я бы ни сделала, было не так, и с какого-то возраста мне вообще расхотелось стараться сделать что-то хорошо...»
Но какой бы хорошей ни была атмосфера в семье, она не сможет уберечь ребенка от столкновения с болью, с одиночеством вне ее. Рано или поздно ребенок начинает выходить за рамки семьи и исследовать мир– мир ровесников, мир взрослых. Словно маленький принц, любой из нас с открытым, нежным сердцем ребенка отправляется в мир на поиски друга...
И какой мир мы открываем? Не приходилось ли и нам в детстве обнаружить печальную истину, которую обнаружил маленький принц: так часто взрослые – словно каждый на своей отдельной планете, в своем маленьком мире, и никто другой их по-настоящему не интересует. В психологии это называется «эгоцентризм» - центром желаний, интересов человека является его «эго».
К примеру, маленький принц обнаружил, что для честолюбца важны лишь аплодисменты, восхищение им, другие люди для него – зеркало, в котором он любуется собственным отражением. А если другой человек таким зеркалом быть не хочет, честолюбец просто перестает его замечать. И возле такого человека маленький принц почувствовал себя одиноким. Взрослых на других планетах интересовали другие вещи, но суть оставалась той же - все они думали о себе как об очень важных и очень серьезных, но никому из них не нужен был друг.
В таком мире отчужденности людей, в мире эгоцентризма и равнодушия холодно и одиноко нежному сердцу маленького принца. И ему хочется завыть от боли...
Был ли у вас в детстве момент, когда вам хотелось завыть от боли? У меня был. Это было, наверное, в седьмом или восьмом классе школы. На общем с детьми родительском собрании меня при отце, при всех детях и их родителях опозорили и унизили, обозвав самыми позорными словами, обвинили, не пытаясь ни выслушать, ни понять, зная только точку зрения учительницы, но не мою. Я почувствовал тогда, что на меня смотрели с отвращением, как на последнего мерзавца. Я специально задержался в школе, чтобы вернуться домой в одиночестве. Была зима, я шел через парк по большим сугробам. Мне не хотелось жить в этом мире. Вместе с тем я чувствовал – если бы нашелся в тот миг хоть один человек, который отнесся бы ко мне без осуждения, но с пониманием, – я, наверное, разрыдался бы от признательности. Но этого не произошло, и я, наконец, зарылся в какой-то сугроб и долго выл...
Ребенку тяжело долго нести в сердце боль. Некоторые особенно впечатлительные и ранимые дети могут совершать попытки самоубийства. Теперь мы уже знаем эту печальную статистику - оказывается, самоубийства совершают не только взрослые и подростки, но и дети – когда боль невыносима, но рядом нет никого, кто мог бы поддержать. Те, кто посильнее, попробуют подавить эту боль, вытеснить ее из сознания. А вместе с ней вытесняется и вся детская чувствительность, эмоциональность, жизнерадостность – так ребенок подавляет в себе свое сердце, чтобы оно не болело, чтобы не мешало жить и адаптироваться к взрослому миру.
Но вытеснить боль - не значит избавиться от нее. На самом деле мы лишь прячем ее в глубины души - но и там она не будет давать сердцу покоя. Поэтому человек будет вынужден большую часть энергии психики направить на то, чтобы продолжать самообман, чтобы удерживать это хрупкое равновесие. Для этого он будет использовать разные защитные механизмы. Кто-то, кто ощущает, что родители не любят его таким, какой он есть, будет изо всех сил стараться утвердиться в жизни, и не просто утвердиться – а стать лучше всех. Кто-то, кто чувствует себя недостойным внимания, всегда будет стараться оказаться в центре внимания других, вести себя так, чтобы обязательно быть замеченным. Таким образом, человек становится в некотором роде зависимым – чтобы не испытывать боли, он постоянно нуждается в «инъекции наркотика». Без такой инъекции он обречен мучиться, получение ее становится главной целью жизни, главной мотивацией поведения. Взгляните на честолюбца – он постоянно жаждет аплодисментов...
Таким образом, вытесняя боль, человек забывает и собственное сердце со всеми его стремлениями, чувствами и знаниями, а вместе с тем им начинают руководить зависимости и желания, определяющие «нездоровое» формирование личности, глубоко искажающие душу, делающие человека своим рабом.
Вы знаете, что думает ребенок, когда чувствует, что родители его не любят? Он думает, что это потому, что он плохой. В конце концов - это же часто говорят ему и родители. Он не может позволить себе осознать, что проблема не в нем, а в его родителях, в их неспособности любить. Он не может себе этого позволить, потому что тогда для него нет никакой надежды – родителей ведь он не изменит, а вот себя может попробовать изменить, и, может быть, тогда родители смогут его полюбить. Так в детское сердце вселяется нелюбовь к себе, самоотчуждение – самый сильный, самый страшный яд для сердца. Так в ребенке умирает его настоящее «я».
Вместо того чтобы быть собой, ребенок изо всех сил старается стать таким, чтобы его полюбили, чтобы его приняли, чтобы он понравился другим. Он становится искусственным. Он начинает играть роли. Носить маски. Порой эти роли подсказывают сами взрослые, например: «Мы будем тебя любить, если ты будешь лучшим учеником в классе». Порой же эта подсказка звучит не так явно, и тогда ребенок ищет образец, пример – каким ему стать, чтобы его полюбили. А поскольку он хочет, чтобы его в первую очередь полюбили его родители, то именно на них он будет стараться стать похожим.
Так дети перенимают характер своих родителей, в том числе и далеко не лучшие их черты. Случается, что в некоторых семьях образуется целая традиция, передающаяся из поколения в поколение, – унижать друг друга, выискивать друг в друге недостатки, искать виноватых. А в некоторых и - еще страшнее – существует традиция семейного насилия, традиция криминальной жизни. Есть данные о том, что 95% взрослых, которые жестоко обращаются со своими детьми, в детстве страдали от жестокого обращения со стороны собственных родителей.
Но есть и другая, более обнадеживающая статистика – некоторые из тех, кто был обижен сам, вырастают прекрасными родителями – добрыми, отзывчивыми; они говорят: «Я не хочу, чтобы мой ребенок пережил то же, что и я». И помогает им такими стать обычно наличие в их детстве другого человека - бабушки, дедушки, учителя, друга, – который их любил, который ощущал их боль и своей поддержкой помогал их сердцу не закрыться, не окаменеть. Если ты познал настоящую любовь, ты можешь распознать и обиду. Если же любви нет, то и обиде ты не знаешь альтернативы – и та же история повторяется уже с твоими детьми...
Вот как ребенок теряет свое сердце, начинает играть определенную роль по чужому сценарию и верить, что эта роль и есть его настоящая суть, что она поможет ему завоевать принятие людей. Эта роль становится настолько важной, что со временем человек забывает, что поначалу он просто искал друга; он забывает о своем сердце, о его желании жизни и свободы.
Роль становится настолько важной, что вне ее, вне предписаний сценария человек уже ничего не видит и не слышит. В его глазах потухают огоньки, и он становится тем взрослым, который живет на своей отдельной планете и считает себя очень серьезным, уважаемым и занятым чем-то важным. И жизнь проходит мимо него...
Нет большей трагедии, чем потеря собственного сердца. В плену собственного «я»
Нет большей трагедии, чем жизнь без сердца. Потому что это очень бедная жизнь.
Однажды маленький принц заглянул в магазин. «Добрый день», – сказал маленький принц. «Здравствуй», – отозвался продавец.
Он продавал усовершенствованные пилюли, которые утоляют жажду. Проглотишь такую пилюлю, и потом целую неделю не надо пить.
– Зачем ты их продаешь? – спросил маленький принц.
– От них большая экономия времени, – ответил торговец. – По подсчетам экспертов, человек экономит за неделю пятьдесят три минуты.
– А что делают в те пятьдесят три минуты?
– Да что хочешь.
«Вот если бы мне нужно было потратить пятьдесят три минуты, – подумал маленький принц, – я просто пошел бы к источнику...»
Если ты живешь без сердца, тебе неизвестна радость от того, чтобы просто пойти к источнику, слышать его журчание, радость от глотка воды. Без сердца вся жизнь проходит как в тумане.
Однажды я проводил в школе психологическое тестирование детей пятого класса. Детям нужно было давать ассоциацию на каждое слово, которое я произносил. Я был поражен результатами. В качестве ассоциации к слову «мечта» дети писали: «миллионы долларов», «Мерседес», «видеоплеер» и другие подобные вещи. И те же дети со словом «счастье» ассоциировали нечто совсем иное. И я никогда не забуду то, что написала одна девочка, - это самое лучшее определение счастья, которое я когда-либо встречал: «Счастье – это когда идет снег...»
Они уже узнали от взрослых и из телерекламы, что нужно мечтать о дорогих вещах. Но они еще не успели забыть, что для счастья нужно так мало – просто чтобы шел снег...
Вы помните, какой снег шел в детстве? Вы помните, каким это было событием? В детстве, когда шел снег, ты ощущал его так, словно сам становился снегом, ты жил им...
А помните, как тот снег таял весной, и по улицам текли ручьи, а по ним плыли ваши кораблики? А теплые весенние грозы и еще теплее лужи после них? А собаку, которая жила в подвале вашего дома? А то, какими были цвета, звуки? Помните безграничное ощущение чуда? Свою детскую нежность и бесконечное желание добра всему миру?
А теперь посмотрите на мир вокруг... Прислушайтесь к своему сердцу...
«Мне кажется, я не вижу мира вокруг себя, – рассказывает Юля, студентка второго курса престижного львовского вуза. – Единственное, что для меня важно, – это мои оценки. Я и так лучшая студентка на курсе, но все равно учусь допоздна, потому что боюсь, что преподаватель спросит что-нибудь, чего я не буду знать, – я не переживу этого стыда. А если на семинаре кто-нибудь выступает лучше меня – это для меня как нож в сердце. Не получить на экзамене наивысшую оценку –катастрофа. У меня нет друзей среди однокурсников, они – только конкуренты. Недавно встретила на улице свою одноклассницу, а она такая счастливая, довольная, рассказывает, что познакомилась с какими-то очень хорошими людьми. А я слушаю ее и не понимаю, как она может быть такой счастливой? Почему она не мучается так, как я? Почему ей совсем не важно быть в чем-то лучше других?»
С Юлей неинтересно разговаривать. Каждый раз при встрече она будет говорить только о своих новых достижениях и наградах. Ее действительно очень мало интересует еще кто-нибудь, кроме нее самой с ее успехами.
Она - старший ребенок в семье, занимающей в своих «элитарных» кругах особый статус. И родители всегда хотели, чтобы и дочка была особенной. Уже с первого класса при каждой победе папа подбрасывал ее на руках со словами: «Ты у меня самый умный ребенок в классе!» – рассказывал о ее успехах гостям, одну из комнат превратил в музей с ее грамотами, медалями, фотографиями.
Теперь она так мало видит и так мало чувствует...
Мне очень нравится одно сравнение. Представьте, что вас посадили в автобус и собираются возить по каким-то очень красивым местам, которых вы никогда не видели. Но всю дорогу вы только и делали, что выясняли отношения, спорили, кто имеет право сидеть на самом почетном месте в автобусе, сравнивали себя с другими. А все прекрасные виды промелькнули мимо вас.
Так и вся жизнь может промелькнуть мимо нас, если мы живем без сердца. Красота каждого времени года. Прекрасные пейзажи. Люди. Небо, звезды. В это время мы будем спать, и нам будет сниться сон - к примеру, о том, что для нас чрезвычайно важно достичь чего-то, превзойти других, стать победителем. Мы переживем в том сне необыкновенные страсти, все отдадим ради победы и будем думать, что сон – это и есть наша реальная жизнь... Не потому ли во всех мировых религиях и учениях звучит призыв «Пробудитесь!»? Не потому ли все духовные учителя человечества в течение веков призывают нас к духовной свободе?
Самое страшное в этом рабстве - то, что мы не осознаем его; мы живем в своем замкнутом пространстве, но не знаем, что вне его есть огромный мир, о существовании которого мы даже не догадываемся. А если нам в жизни что-то не нравится, мы добиваемся изменений в интерьере этого пространства – мы думаем, что это что-то изменит, сделает нас по-настоящему счастливыми. Вы же знаете, сколько внимания мы порой уделяем мебели...
Нами руководят силы, которых мы не осознаем, – они определяют то, как мы ведем себя, что думаем, что говорим, они определяют всю нашу судьбу. А мы думаем, что это наш собственный выбор, и не видим, что они на самом деле ломают нам жизнь... Наше существование становится похожим на существование бездушной марионетки, которую кто-то, дергая за невидимые ниточки, заставляет двигаться, смеяться, плакать, произносить слова, – но мы не знаем, что все это идет не от нашего сердца, все это чужое, ненастоящее...
Зависимые от своих «инъекций», мы никогда не сможем быть по-настоящему счастливыми – счастье, для которого мы были созданы, будет заменено на ряд маленьких наслаждений от очередной «инъекции», наслаждений, которые лишь на какое-то короткое время будут избавлять нас от ощущения внутренней пустоты – но после них нас всегда будет ожидать новый приступ «абстинентного синдрома»2. Нам никогда не будет дано познать полноту и безусловность внутренней радости и мира, которые присутствуют в глубинах нашего духа. Мы никогда не откроем для себя тайну слов Иисуса: «Царство Небесное внутри вас. Ищите сначала его, а все остальное вам прибудет...»
Самое страшное в жизни без сердца – что мы без него никогда не сможем познать Истину. Мы сможем накапливать знания, стать высоко эрудированными, просвещенными, но без сердца мы никогда не сможем стать мудрыми. Потому что мудрости невозможно научиться, мудрость познается, открывается сердцем. Без него мы будем вечно отстаивать свою правоту, свое узкое маленькое мировоззрение. Без него мы никогда не сможем так глубоко посмотреть в глаза реальности, чтобы суметь покорно признать: «Я знаю только то, что ничего не знаю...»
Жизнь без сердца похожа на жизнь под гипнозом - мы слепо привязываемся к тому, что нам внушили.
Вы знаете притчу об орле, выросшем среди цыплят? Похищенное орлиное яйцо подложили под наседку, и орел рос среди кур; все воспринимали его одним из них, и он себя воспринимал так же. Он ел червячков и рылся в навозе – и никогда не отваживался распрямить крылья, как бы они ни ныли. А когда высоко в небе видел орла, вместе с курами смеялся над ним: «Какая глупая птица – не знает, что червей надо искать в навозе, а не в небе...»
Загипнотизированные, без сердца, мы можем прожить не свою жизнь...
Без живого сердца мы никогда не сможем познать Бога. «Потому что только чистые сердцем, – написано в Евангелии, – увидят Бога...» Мы просто подстраиваем его образ под свои нужды, заменяем своими представлениями и иллюзиями, своими теоретическими формулировками.
Мы не познаем Бога, но познаем ад – здесь, на земле. Мы познаем ад внутри себя, ад внутренней пустоты и ужасных сновидений. Мы познаем как ад отношения между людьми, потому что без сердца мы не можем любить людей, не можем их чувствовать, не можем дарить им радость и счастье. А разве может быть большее страдание, чем страдание от осознания того, что ты никого не осчастливил своей жизнью, не согрел никого своей любовью, что ты только мучил других людей?..
Без сердца мы никогда не сможем быть близкими с другим человеком, мы никогда не познаем дружбу, любовь – потому что как можно быть близким с кем-то, если ты далек от самого себя? Без сердца мы обречены все время жить с ощущением одиночества и пустоты – с людьми или без людей, с большими успехами в этом мире или без них. «Потому что, – говорит Иисус, – что человеку от того, что он завоюет целый мир, если он погубит свою душу? Что может дать человек взамен за свою душу?»
Что может заменить человеку его сердце?..
«Люди вечно недовольны там, где они живут», – читаем мы в «Маленьком принце». И, кажется, мы недовольны не только там, где живем, но и тем, что имеем. Нам словно всегда чего-то не хватает, будто мы всегда чего-то ищем и каждый раз ставим какие-то новые условия - что нам еще нужно для счастья. И даже когда исполняются мечты, каждый раз как будто остается что-то еще.
Есть анекдот о том, как мужчина ползает на четвереньках по двору в круге света от фонаря в поисках чего-то. Сосед проходит мимо и спрашивает:
- Чего ищешь?
– Да вот потерял ключ, никак найти не могу.
– А где же ты его потерял?
– Вон там, у скамейки.
– А почему же ты его здесь ищешь?
– Так ведь под фонарем лучше видно!
Возможно, и мы ищем не там и не так? Возможно, все наши попытки изменить что-то в жизни, как кто-то метко сравнил, – похожи на попытки человека, которому не нравится его почерк, каждый раз писать новой ручкой?
Самое смешное в этих поисках счастья – то, что мы ищем где-то очень далеко нечто, на самом деле находящееся совсем рядом. С вами не случалось так, что вы полчаса по всему дому ищете ключ, который находите потом в кармане брюк, надетых на вас? Или еще смешнее – очки, которые у вас на носу? Как в «Алхимике» Паоло Коэльо – нужно покинуть собственный дом и пройти полмира в поисках сокровища, чтобы узнать, что оно зарыто у тебя около дома...
Поэтому, возможно, первое, что мы должны сделать, – это перестать пробовать новые ручки в надежде изменить почерк. Нужно изменить направление и методы поиска. Нужно остановиться и прислушаться к тому, что внутри нас.
Скорее всего, мы не услышим сразу свою песню. Мы услышим множество голосов нашего эго3, которые будут противиться тому, что мы делаем, и убеждать нас в безумии этой затеи. Мы ощутим в нашем сознании вихрь мыслей, воспоминаний, чувств, у нас появится ощущение хаоса и, может быть, даже страх безумия.
Но если мы выстоим в нашем желании познать себя, исцелить, освободить, – то вскоре ощутим, как сквозь весь этот внутренний шум пробивается тихий голос нашего сердца... И тогда оно поведет нас дальше по этой дороге.
Первое, что покажет и откроет нам наше сердце, – это мешающие нам жить «кандалы», которые сковывают наши внутренние силы; «камни, которыми завалены источники души нашей». Оно познакомит нас со всеми нездоровыми силами, которые руководят нами. Оно откроет нам правду о том, что они делают с нами и с нашей жизнью. Сердце не будет спрашивать нас, хотим ли мы, чтобы это продолжалось. Оно знает: когда нам откроется правда, все изменится.
Но сердце не позволит нам, когда мы увидим все как есть, возненавидеть себя, стать отвратительными для самих себя. Оно научит нас сочувствию к себе, научит понимать, что все эти защитные механизмы когда-то помогли нам выжить, выдержать боль в трудные минуты жизни. Оно расскажет, что мы защищались с их помощью, как укрываются под зонтом от холодного, промозглого дождя. И беда только в том, что когда дождь закончился и выглянуло солнце, мы продолжаем носить этот зонтик и защищаться с его помощью уже от солнца, которое, наоборот, могло бы нас исцелить и обогреть.
Сердце научит нас терпению на пути к освобождению. Оно научит нас распознавать моменты, когда наше эго в очередной раз будет нас дергать за ниточки, - но теперь мы просто улыбнемся. Мы уже будем свободны. А свобода, откроем мы, - это даже не отсутствие ниточек, это - способность свободно смеяться...
Сердце откроет нам и много правды – о нашей истории, о нашем прошлом, о том сценарии, который живет глубоко в нашей душе, о той роли, с которой мы себя связали. И оно объяснит нам, что мы на самом деле свободны.
Наше сердце откроет нам и другую тайну - что себя настоящего мы пока не знаем, что нам только теперь предстоит родиться - и рождаться каждый день заново, потому что это и есть настоящая жизнь.
Наше сердце подскажет, какими лекарствами лечить внутренние раны, какое питание необходимо сердцу. Оно поведет нас в непредсказуемое и прекрасное странствие к внутреннему исцелению и свободе. По дорогое к Любви.
Более подробно об этом вопросе можно почитать в книге О.И.Романчукa : « Жить сердцем. Книга о том, что мешает нам быть счастливыми»
#
Эту статью ещё не комментировали Написать комментарий